Статья рассматривает историко-культурные истоки возникновения интеллигенции как особой части общества в России и Европе в эпоху Нового и Новейшего времени. С опорой на авторов «Вех», родоначальников постоянной дискуссии об интеллигенции в России, а также на их современника, немецкого социолога К. Маннгейма, выносится утверждение, что феномен интеллигенции может быть раскрыт с помощью метафор «секулярное духовенство» и «революционная религия». Отмечается, что эти же метафоры воспроизводят современные российские исследователи, стоящие как на «про-» так и «анти-» интеллигентских позициях. Отдельно рассматривается творчество Н.А. Бердяева и А.Ф. Лосева, в котором присутствуют характерные для русской мысли элементы борьбы с собственной интеллигентностью. Автор приходит к выводу, что «интеллигентность» в своей основе является не сословным признаком, а результатом нравственного выбора человека
Posts tagged интеллигенция
Сумерки интеллигенции
Термин «интеллигенция» применительно к слою образованных и «прогрессивных» людей был введен в оборот в России вопреки расхожему мнению раньше П.Д. Боборыкина. Русскому термину предшествуют немецкий и французский аналоги: Intelligenz и intellectual, под которыми подразумевался слой людей, которые не принадлежали к верхним сословиям «старого порядка», но и от рождающейся буржуазии отличались своим образованием, вкусами, склонностью к критике существующих порядков, которые никак не соответствовали критериям разумности и справедливости. Исследователи эволюции этого слова отмечают параллелизм семантической эволюции «интеллигенции» и «цивилизации»: одновременный переход от прилагательных к существительным, определение поля действия образованной элиты. Интеллигенция задает вектор развития культуры. В этом смысле ее функция аналогична функции власти, но в ином смысловом поле. Интеллектуалы являются идеологами par excellence, именно они делают социальную реальность осмысленной для малообразованных масс.
Антихрист и революция
После выхода в свет «Краткой повести об Антихристе» Вл.С. Соловьева (1900) представители русской интеллигенции стали оценивать политические и в особенности революционные события начала ХХ века и свое в них участие в религиозных категориях. В публицистике Мережковского Христос выступает как «вечное да» революции. Сам Соловьев констатировал отождествление государства с антихристом у старообрядцев. Участники Христианского братства борьбы придавали революционному террору в борьбе с самодержавием религиозный смысл. В газете «Стойте в свободе» один из основателей братства В.П. Свенцицкий объявил террористов святыми и призвал молиться за них. Однако постепенно самосознание приводит к тому, что сама революция и участие в ней становятся делом «антихриста» (В.П. Свенцицкий, Н.И. Бухарин), открывается возможность сознательного выбора зла. В русской философской традиции, идущей от Вл.С. Соловьева, можно найти и указания на абсолютную несовместимость христианства и революции (А.Ф. Лосев). Но есть и другая линия этой родословной, не учитывающая опыт духовного отрезвления «веховцев», стремящаяся оправдать революцию и революционное насилие не только политически, но и религиозно. Подобного рода «политическая теология» воспроизводится и ныне, когда представители либеральной интеллигенции видят в «свете Майдана» торжество правды Христовой и сетуют на то, что наш народ не очень любит революцию. В статье ставится вопрос об актуальности критического отношения к духовному наследству русской интеллигенции, не только дореволюционной, но и чей творческий расцвет пришелся на время 60–90-х годов XX века.